Ильмира Болотян. Свидание в музее

Текст был написан для выставки Ильмиры Болотян «Свидание в музее» (Москва, галерея «Фрагмент», 25 мая – 23 июня 2017)

Проект «Свидание в музее» был начат Ильмирой Болотян в апреле 2016 года, когда художница зарегистрировалась на сайте знакомств с единственной целью: пригласить мужчин, которые ей напишут, на выставку современного искусства. Цитата из стихотворения Сергея Михалкова «Я поведу тебя в музей» была ироничным образом вынесена в заголовок анкеты, а свое намерение сходить на выставку художница обозначала с первых же слов завязавшейся переписки.

Встречи, по замыслу Болотян, должны были происходить только на территории художественных институций. Выбирала ли она выставку сама, либо собеседник выступал со своим предложением, Ильмира посещала экспозицию накануне и готовила текст экскурсии. Общение между художницей и непроизвольными участниками ее проекта могло продолжиться на другой выставке или событии, переместиться в интернет, либо просто сойти на нет.

В галерее мы видим документацию проекта, продолжавшегося примерно год. Фотографии свиданий-экскурсий, снятые украдкой коллегой Болотян художницей и куратором Марьяной Карышевой. Инфографический портрет людей, писавших Ильмире, распечатанную переписку и видео. Серию графических рисунков в жанре ботанической иллюстрации с цветастыми органоидами или многоклеточными существами и текстовыми характеристиками, которые Болотян давала своим визави («отказ бороться», «беспокойство о мужественности», «самолюбование»). Но еще и живопись. Помещенная в центральный зал выставки, иронически акцентированная массивной рамой работа по общему замыслу самой художницы и куратора выставки Оксаны Поляковой служит отсылкой к стереотипному представлению о «классическом», а значит, легитимном искусстве, равно как и о классической «семье» - идеальном результате успешного свидания.

Бросается в глаза, что проект Болотян построен в первую очередь на инверсиях. Художница приглашает мужчин на свидание, но суть свидания – в желании пробудить интерес к искусству. Искусству современному, которое живет со стигмой отсутствия легитимности. В сознании тех, кто не причастен к нему профессионально, – а такие найдутся среди пользователей сайтов знакомств, – оно не выглядит соблазнительным и привлекательным. И поход на такую выставку и споры об искусстве, что, вероятно за этим последуют, могут легко испортить романтическую встречу или свидание.

Эти выводы опровергаются беседами, что завязываются между художницей и ее визави. Среди мужчин находятся как те, кто ни разу не бывал даже в Третьяковке, так и персонажи, пробовавшие или мечтающие попробовать себя в деле contemporary art. Кто-то и вовсе оказывается благодарным посетителем выставок вроде тех, куда приглашает их Болотян. Современное искусство выступает коммуникативной связующей системой, взывающей к обмену и соучастию. Подобные свидания в музее, вероятно, проходили бы иначе среди работ старых мастеров с их привилегированным культурным статусом и сложившимися традициями прочтения и восприятия.

В аутентичности разговоров, что вели участники проекта перед картинами Пивоварова или инсталляциями NSK, с другой стороны, можно легко усомниться. Сколь «незаинтересованным» было подобное «созерцание искусства»? Токами какого рода желаний – запретных, не проговариваемых вслух – была пронизана речь говорящих? Чем обусловлено само желание говорить об искусстве? Какие аффекты скрываются за сложными комплексами представлений? Какому удовольствию отвечает здесь знание?

В этом месте проекту, кажется, можно адресовать упреки этического характера: людей без их ведома втягивали в игру, о которой они не подозревали. Апеллировали к их желанию, не проявляя к нему интереса. Выставили их фотографии и распечатанную переписку с сайта. Но что в этой переписке? По сути, все те же разговоры об искусстве, что бы они не означали для обеих сторон.  В конце концов, художница просто предлагала мужчинам сходить в музей, обозначив это открыто. Человек, ожидающий в этой ситуации большего, попадает в ловушку не отсутствия этики, но собственных представлений о гендерном порядке, когда свидание в музее непременно выступает эвфемизмом для совсем иного сюжета.

Наконец, сама графика Болотян, в которой художница раздает резкие, местами и нелестные характеристики тем, кого встречала и водила по выставкам в Третьяковке или на «Винзаводе». А теперь представьте, что автором этих рисунков был бы художник-мужчина, обсуждающий женщин и ассоциирующий черты их характера с особенностями физиологии тела. Как выглядела бы подобная экспозиция? Сколь мизогиничной и сексистской она бы воспринималась, какие этические вопросы провоцировала бы? 

«Свидание в музее», которое по первости предстает романтической попыткой соблазнить другого искусством, на деле раскрывается чередой вопросов, принципиальных для повседневных практик и миропорядка, который нас окружает. Ответить на них возможно лишь по длительному размышлению или в ходе уникальных человеческих встреч, которые, быть может, никогда бы не состоялись вне этого проекта.

Текст был написан для выставки Ильмиры Болотян «Свидание в музее» (Москва, галерея «Фрагмент», 25 мая – 23 июня 2017)