Материал был опубликован в The Art Newspaper Russia №48, ноябрь-декабрь 2016
Книга сербской исследовательницы
содержит интересные наблюдения, но не обещает новых открытий
В сборник статей сербской славистки Корнелии Ичин вошли тексты разных
лет о русском авангарде. Некоторые уже публиковались на русском языке, другие —
вроде работы о Василии Чекрыгине — печатаются впервые.
Как исследователь Ичин в большей степени сосредотачивается на культурном
символизме авангарда в его визионерском, мистическом измерении, зачастую прочитывая
творчество авторов почти в религиозном ключе. В метафизической оптике, к примеру,
рассматриваются работы Казимира Малевича и Алексея Крученых — как стремление к абсолютному «ничто». Среди отсылов, звучащих в книге,
встречаются как Николай Федоров, повлиявший
на многих авангардистов, так и религиовед Мирча Элиаде, дзен-буддизм
и даосизм.
Ичин увлечена сопоставлением различных культурных текстов и идей. Она сравнивает
не только современников (как правило, одного художника и одного поэта — Малевича
и Крученых, Александру Экстер и Ивана Аксенова) — в своих формально-сравнительных изысканиях автор пускается дальше, находя
в текстах Елены Гуро отсылки к Федору Достоевскому, прослеживая у Наталии Гончаровойпушкинский сюжет, а у иных — диалог с философами Античности.
Исследовательская оптика, предложенная в книге, уязвима хотя бы потому, что
автор сосредоточена на произведениях и текстах, взятых вне контекста их бытования.
Ичин любовно всматривается в картины и рисунки, вчитывается в манифесты, почти сживаясь
с манерой авторского письма. Даже предисловие к сборнику написано как экспериментальный
манифест.
Но авангард существовал на пересечении двух революций — художественной и
политической. Одно обуславливало другое, и сам авангард, по замечанию теоретика Петера Бюргера, был радикально новой по отношению к прошлому практикой преобразования жизни
на основе искусства. Ичин, очевидно, по большей части интересует исключительно искусство,
в результате чего авангард теряет специфичность. Новаторский импульс авангарда
не отрицается, но уравновешивается преемственностью с искусством прошлого.
Тексты в книге изобилуют построенными на бумаге многочисленными связями,
которые тянутся сквозь различные эпохи и контексты, не всегда выглядят оправданными
и мало проясняют, какую именно «практику» представлял собой сам авангард.
В целом книга Корнелии Ичин дает хорошо известные ответы на давно задаваемые
вопросы. Иногда она может послужить введением в историю вопроса — как в случае того
же текста о Василии Чекрыгине. А порой, как часто в случае сборников, может подарить
интересные наблюдения вроде разбора восприятия городской культуры «амазонками авангарда» Ольгой Розановой и Александрой
Экстер или попытки гендерного анализа на примере раннего русского авангарда.
Комментариев нет:
Отправить комментарий