«Здесь вообще все, что есть, существует против логики»

Материал был опубликован на сайте журнала «Артхроника», 13.04.2012

Три старейшие московские галереи —Айдан-галерея, Гельман-галерея и галерея XL — объявили о том, что прекратят существование в своем нынешнем виде. Эти события, а также ситуацию вокруг галерейного бизнеса в России в целом «Артхроника» попросила прокомментировать совладелицу галереи Paperworks Елену Баканову.

Елена Баканова. Фото: Валерий Леденёв

– В одной из недавних дискуссий в Facebook вы упомянули особое негативное отношении к галереям в России. Можете сказать об этом подробнее? Оно действительно так ощущается?

– Это чувствуется вообще в контактах с профессиональной средой. Я нахожу этому объяснение в постсоветском травмированном сознании, которое не умеет работать в ситуации открытого рынка и нормальной конкуренции, потому что привыкло существовать в ситуации денег и услуг, распределяемых произвольным способом. Сделаю экстравагантное предположение: многих оскорбляет как идея факт существования людей, способных самостоятельно планировать расходы, собственную деятельность и время своей работы. Я много раз слышала от разных галеристов, которые длительное время работают в России, о таком не вполне адекватном отношении.

Посмотрите по факту, что такое частная галерея в Москве. Если это хорошая, по правилам построенная галерея, то это по сути бесплатный выставочный зал, который не реже чем раз в два месяца осуществляет выставочные проекты за свои собственные деньги, без какого-либо внешнего или тем более государственного субсидирования. Галерея принимает участие в актуальном художественном процессе, продвигает художника – и какой feedback  она за это получает? Отношение к галеристам как к капиталистам или частным предпринимателям, которые пытаются извлечь свою выгоду. У галериста практикующего, который находится внутри этой ситуации, такие комментарии вызывают ироничную улыбку – если бы кто-то из комментаторов попробовал сам открыть галерею, мы бы на него с удовольствием посмотрели. Потому что в ситуации практически полного отсутствия рынка это почти в чистом виде культуртрегерская деятельность, планово убыточная, в лучшем случае галерея возвращает деньги.

– Критики найдутся всегда и на все, что вы делаете, – критикуется любая выставка, вспомнить хотя бы, как разнесли Московскую биеннале.

– Имеется в виду само отношение, система приоритетов, преобладающая в обществе, где слово «капиталист» считается ругательным. Я недавно встретила дискуссию о лозунге программе «Майского конгресса», по поводу которой очень остроумно выступил Юрий Альберт в комментариях на Facebook, напомнив, что и в советское время образование не было бесплатным, оно оплачивалось за счет мизерных зарплат, рабского труда и огромных налогов. Странно, что ему приходится объяснять это марксистам.

У меня есть подозрения, что в распространенном типе российской ментальности укоренился такой финансовый инфантилизм, который вытесняет из сознания вопрос, откуда, собственно, берутся деньги? Конечно, деньги берутся из капусты, как и дети. Например, был прецедент сотрудничества с молодым художником, который недвусмысленно заявил, что пришел к выводу, что ему нравится получать деньги от «некоммерческих» фондов и частных меценатов просто так, за то что он такой о..енный, а к отношениям с галереей он не готов.

Давайте разберемся, что это означает. Это означает, что большая часть людей не готова вступать в равноправные, саморегулирующиеся и полноценные экономические отношения, предполагающие взаимную ответственность. Это означает, что большая часть людей предпочитает вытеснять экономические отношения в теневую сторону сознания и не участвовать в регулировании экономических отношений в обществе. В контексте сказанного вас удивляет, что в стране сейчас извращенная версия госкапитализма и не развивается частное предпринимательство? Меня – нет. Потому что для этого типа сознания характерно устраняться от управления и тратить всю энергию на критику.

– Есть рациональное зерно в критике частных галерей – здесь присутствует страх конфликта интересов, опасения, что галерист не станет поддерживать осмысленное и инновативное искусство, а будет стимулировать производство хорошо продаваемых вещей, и возникнет перегиб в сторону коммерции и рынка.

– Учитывая, что рынка у нас нет, все перегибы кажутся иллюзорными. И потом, выставочная программа – это одно дело, продажи – другое. Это часто не одно и то же.

При умной организации, галерея – это гибкая конструкция, она разделяет выставочную программу и продажи. Посмотрите на выставочную программу Paperworks, и вам все станет понятно. Для меня определяющим являются не слова, а конкретные действия.

– Несколько щекотливый вопрос об окупаемости галереи. Звучали мнения, что нынешняя ситуация с вашими коллегами отчасти спровоцирована тем, что содержать галерею очень не выгодно.

– С финансовой точки зрения это очень тяжело. Продажи резко упали – это произошло после кризиса 2008 года – и до сих пор ситуация не показывает положительной динамики.

– Не так давно The Artnewspaper опубликовала исследование о том, что сама роль галерей в художественной системе меняется, что основные продажи осуществляются в других местах. Это как-то ощущается?

– Что произошло в интернациональном контексте – кризис же был не только в России, он случился и на Западе: там почти пропал средний сектор. Большие покупатели и большие деньги ушли в галереи-«монстры» и крупные аукционные дома. А средний сектор рынка просто провалился.

Вообще говоря, в обычной профессиональной логике галерея после двадцати  лет существования может и закрыться – все люди устают от определенного типа деятельности в течение длительного времени. В этом есть элемент профессионального выгорания, потери интереса. И потом есть объективные факторы рынка – свели дебет с кредитом, и к этому прибавился объективный фактор экономической нецелесообразности.

– Насколько для вас самой была неожиданной появившаяся информация о галереях ваших коллег? Или же это витало в воздухе?

– Я думаю, у нас сейчас в обществе происходят такие процессы, что все скоро начнет меняться и трансформироваться. Период мнимой «стабильности» благополучно закончился. Большая часть думающих людей переживает глубокое разочарование по поводу происходящего в России и, как следствие, апатию и потерю энтузиазма.

То, что XL меняет формат, для меня было новостью, я об этом только в четверг впервые прочитала. О том, что собирается закрываться Айдан-галерея, я узнала недели четыре назад.

– Но в вашей галерее мы не ожидаем пока изменений?

– Честно говоря, мы не то что не собирались закрываться, мы даже не рассматривали такой возможности. Любому новому человеку, который входит в эти структуры или смотрит на все свежим взглядом, понятно, что одноклеточные организмы уже не выживают, и нужны какие-то коллективные целенаправленные действия. Нужно создавать ассоциации, профсоюзы, которые давали бы возможность решать технические и стратегические  вопросы, поддерживать друг друга и так далее. До сих пор эта среда была построена немного по-другому, но я надеюсь, что нынешняя ситуация станет толчком к профессиональным объединениям и коллегиальным решениям в этой области. Может быть, в результате будет создан какой-то антикризисный комитет…

– … или профсоюз галеристов, по аналогии с Союзом творческих работников.

– Владимир Овчаренко – последний раз об этом шла речь полгода назад – пытался инициировать профсоюз галеристов. Чтобы профессионалы встречались регулярно, обсуждали проблемы, общими усилиями пытались бы решать какие-то важные вопросы.

В развитой конструкции современного искусства должны быть разного типа независимые институции и специалисты. И из всего этого огромного набора в России по правилам отстроенных институций есть всего несколько. Что самое парадоксальное – это галереи. Рынка нет, аудитория минимальная, но институций, созданных по западным правилам профессиональной институции современного искусства, несколько штук есть. Они почему-то существуют, непонятно, по какой причине.

Здесь вообще все, что есть, существует против логики. Современное искусство – его здесь как бы не должно быть. Но оно вопреки всему есть, и оно хорошее. Это парадокс, и мне это нравится.

Современное искусство – это порождение и неотъемлемая часть демократического общества; по своей природе современное искусство ультралиберально. Что, исходя из этого тезиса, может диагностировать сокращение количества институций современного искусства? Делайте выводы сами.

Валерий Леденёв

Материал был опубликован на сайте журнала «Артхроника», 13.04.2012