Таус
Махачева родилась в 1983 году. ОкончилаИнститут проблем современного искусства, Goldsmiths College
в Лондоне, в настоящее время студентка лондонского Royal College of Art.
Участник 4-й Московской биеннале современного искусства, 1-й Северокавказской
биеннале, VIМеждународной биеннале в
Ташкенте, IV Бакинской международной биеннале. В 2010 вгалерее «Паноптикум INUTERO» в Центре дизайна Artplay прошла персональная выставка
художницы «Поддерживающие действия». Работа Махачевой «Пуля» выдвинута в этом
году на соискание премии Кандинского в номинации «Медиа-арт. Проект года».
Материал был
опубликован на сайте журнала «Артхроника», 09.02.2011
–
Почему на Премию Кандинского ты подавала в номинацию «Медиа-арт», а не «Молодой
художник»? Твои работы – перформансы, снятые на видео – безусловно, связаны с
медиа, но никак его не тематизируют.
– Если честно, я
не думала работать с медиа иначе как с носителем. Это самое сложное, что я
могла выбрать, самое тяжело продаваемое. Но наиболее подходящее к тем темам и
вопросам, которые я хочу задавать. Для меня выбор видео основополагающий. Я
хотела создать интимное пространство, где перформанс происходит исключительно
перед видеокамерой. Я ненавижу перформансы на открытиях выставок, в них есть
такой театральный элемент – художник как шут, который развлекает публику.
Я подавала в
номинацию «Медиа-арт», потому что «Молодой художник» – более серьезная
категория.
–
Мне как раз кажется наоборот. По крайней мере, молодым художникам
предоставляется возможность соревноваться с авторами своей «весовой категории».
– У меня,
видимо, было какое-то другое восприятие. Может быть, из-за того, что я видела
выставку прошлых лет или призовой фонд здесь меньше, – мне казалось, эта
«весовая категория» полегче.
–
Не было ли в этом сознательного желания избежать ярлыка «молодой художник»?
– Нет, такого
желания не было. Я не верю в такие формулы. Например, очень странно видеть
биеннале, где ограничен возраст художников. Когда я училась на бакалавра, со
мной учились студенты, которым было по пятьдесят лет. Для меня фигура «молодого
автора» завязана со стажем художника, а не с его возрастом. Может быть, я
наивна, но если работа хорошая, какая разница, сколько тебе лет?
–
Твои работы во многом посвящены темам национальной и культурной идентичности,
существованию человека в различных культурных контекстах. Откуда у тебя интерес
к этой проблематике? И что здесь для тебя наиболее важно?
– Мне кажется,
это единственное, что мне близко и что меня интересует. Когда начинаешь
заниматься искусством, тебя шатает во все возможные стороны, но в какой-то
момент ты понимаешь, что пора на чем-то остановиться. Нужно как-то очертить
круг своих интересов. Я еще не очертила его в той мере, как это делают иные
авторы. На самом деле, мне кажется, это связано с моим дедушкой и его вкладом в
Дагестанскую культуру (Таус Махачева – внучка поэта Расула Гамзатова. – «АртХроника»).
К тому же
искусство – это та сфера, с помощью которой я имею доступ в различные
социальные круги. Если бы я занималась чем-то другим, я бы никогда не поехала
на гонки (имеется в виду проект Таус Махачевой «Быстрые и неистовые»,
посвященный субкультуре уличных гонщиков в Дагестане; работа демонстрировалась
в рамках 4-й Московской биеннале. – «АртХроника»), не
общалась бы с этими людьми. Я могу попасть в те сферы, куда женщине в Дагестане
обычно нет доступа.
–
У тебя европейское образование, ты человек вполне интернационального контекста.
Откуда такой интерес к дагестанской культуре?
– Просто мне в
какой-то момент стало очень хорошо в Дагестане. Я поехала в аул, откуда мой
прадедушка, провела там месяц и поняла, что мне там очень хорошо и эта культура
мне близка. Это то, с чем я хочу себя ассоциировать, несмотря на то, что
большую часть своей жизни я прожила в Москве. Конечно, возникает вопрос
использования элементов экзотичной культуры, которой нет на Западе, и я
стараюсь быть тут достаточно аккуратной, не эксплуатировать ее. Это тонкая
линия – иногда я чувствую, что ее переступаю, но стараюсь сразу вернуться
назад.
Недавно я
открыла для себя великолепного исследователя – Мадину Тлостанову, которая
разрабатывает деколониальный проект вместе Валтером Миньола. Любопытно, что это
даже не постколониальная теория, а следующая ступень, что может быть очень
интересно с точки зрения России. Например, есть такое понятие как delinking –
само слово можно перевести как «размежевание, разрыв связи». Суть его
заключается в том, что надо оторваться от европейского мышления и способа
получения знаний, потому что во всех культурах для этого существуют совершенно
различные системы. А весь мир использует только западную академическую систему.
На самом деле интересно движение Occupy –
у протестующих изначально не было никаких требований. И это очень любопытно,
это абсолютно новая модель.
–
Мне-то как раз кажется, что движение Occupy – очень европейское явление, которое могло
возникнуть именно в западной системе знаний и ценностей. Но скажи, нет ли
опасности в том, что, обращаясь к каким-то локальным системам знаний, мы – не
хочу использовать громких слов, но тем не менее – создаем угрозу локального
национализма?
– Нет, я говорю
о другом. То, о чем я пытаюсь говорить, это не локальный национализм. Я не имею
в виду это убогое явление, которое существует, например, в Дагестане, когда
представители одной национальности говорят о своем превосходстве над другой. Я
говорю о каких-то практиках передачи знания, культурного и интеллектуального
развития, которые отличаются от западной системы.
–
На тебя как-то влияет нынешняя политическая обстановка в республике? Твоя
работа «Пуля», вошедшая в шорт-лист премии, как раз посвящена довольно
напряженным моментам в ее жизни.
– Конечно,
влияет, это мой способ обсуждения происходящего. Даже в тексте о работе я
говорю, что в тот день, когда я прилетела ее снимать, на углу моего дома
застрелили трех полицейских. Но при этом, возможно, работа имеет и более
универсальное прочтение: она о сути и инструменте насилия как такового.
–
Твоя первая московская выставка «Поддерживающие действия» открылась до событий
на Манежной площади. Изменился ли для тебя смысл твоих работ после этих
событий?
– Да, абсолютно.
На меня это очень сильно повлияло, и я поняла, что, находясь в России, не могу
игнорировать происходящее. При этом на выставке «Поддерживающие действия»,
которая прошла в «Паноптикум INUTERO» и которую курировал Леша Масляев, тоже были
работы на тему нашего «нового национализма». Я ходила на митинг «Москва для
всех», организованный в конце декабря на Пушкинской площади. Я пошла на него с
плакатами (с так называемыми sandwich boards – один на груди, другой на спине), но
не хочу позиционировать этот свой поступок как перформанс. На плакатах было
написано: «Я не лицо кавказской национальности, я – аварка. Дагестанская
область стала частью Российской империи в 1860 году в результате тридцатилетней
кавказской войны». Понятно, о чем это. О том, что добровольно мы не
присоединялись. Есть СМИ, которые формируют это странное группирующее понятие –
лицо кавказской национальности – для того, чтобы создать единый образ врага. На
самом деле мне все это кажется ужасно трагичным.
Я не реагирую
напрямую на какие-то политические события. Хотя, понятное дело, моя практика
политизировалась за последние четыре года в России. На самом деле ключевая моя
работа, связанная с новыми российскими движениями, это «Портрет аварки»,
которая как раз была на «Поддерживающих действиях».
–
Ты рассматриваешь свое искусство как политическое или для тебя это больше
личное переживание?
– Нет, конечно,
это не личное переживание. Это социальные и политические исследования, может
быть, даже антропологические. В моем последнем проекте, над которым я сейчас
работаю, я вообще не присутствую, это практически документальное видео.
–
Ты можешь рассказать о своем опыте участия в Северокавказской биеннале? Что это было за
мероприятие, каков был контекст? Северокавказская биеннале современного
искусства – это само по себе звучит довольно…
– Экзотично.
–
Неожиданно. Я посмотрел сайт галереи, которая все это устраивала, – там по
преимуществу представлены довольно консервативные работы.
– Это прекрасная
попытка наладить хоть какой-то диалог между республиками. Потому что такого
диалога практически не существует. Сейчас в Чечне прошла выставка дагестанских
художников «Гора Каспий». Это
тоже попытка диалога. Но в действительности – ты правильно заметил – к
сожалению, работы оказались довольно консервативными. Видеоработы были у меня и
Мурада Халилова, один перформанс сделал Тимур Мусаев-Каган, было несколько
объектов, но большинство работ – это живопись такая… проблематичная… в
традиции, мне кажется, не очень современной.
То, что делает
Джамиля Дагирова (куратор Северокавказской биеннале. – «АртХроника»),
вызывает уважение. Надо понимать, что их абсолютно не поддерживает государство,
абсолютно нет денег. Министерство культуры обещало выделить им бюджет 50 тысяч
рублей, и я не уверена, дали им деньги или нет. В любом случае это смешно –
если сравнить с бюджетом Московской биеннале.
Все так
консервативно потому, что двадцатый век в дагестанских художественных вузах
заканчивается Джексоном Поллоком. Я приезжаю, читаю какие-то лекции,
периодически дарю книги Дагестанской республиканской библиотеке. Но с этой
точки сложно сдвинуться, нужны усилия не одного-двух галеристов, а адекватная государственная
политика.
–
Интересно, возможно ли вообще в этой среде современное искусство?
– Мне кажется,
возможно. Тимур Мусаев-Каган сделал перформанс «Десеменация»: участники
собирались, грызли семечки и разговаривали о культуре. Еще была прекрасная идея
у Имама Газали, который, к сожалению, ее не реализовал – перформанс «Культура и
спорт»: художник должен был вызывать на бой дагестанского борца в галерее.
Вольная борьба, пожалуй, самое популярное времяпрепровождение в Дагестане. Идея
не новая, но главное, что мысль движется в правильном направлении.
Художник Мурад
Халилов cнял замечательную первую серию сериала «Зизик». В нем
очень много политического подтекста, я считаю, что это гениальная работа, но у
автора нет денег на продолжение съемок. Впервые я увидела эту работу в
философском кружке города Махачкала, где ее обсуждали. В Дагестане есть
плодотворная почва.
Валерий Леденёв
Материал был опубликован на сайте журнала «Артхроника»,
09.02.2011
Комментариев нет:
Отправить комментарий