CaixaForum,
Мадрид, 6 февраля – 19 мая
Материал был опубликован в журнале
«Артхроника» №2 / 2013
Кураторы
выставки, приехавшей в Мадрид из парижского Музея на набережной Бранли, в
очередной раз попытались завязать диалог между артефактами этнического искусства
и работами современных художников. Центральное место на выставке занимает
фигура шамана – как в контексте религиозных практик отдельных народов, так и в
контексте современного искусства, заступающего на территорию мифологических
культов и ритуалов.
Костюмы
сибирских колдунов, индейские маски, африканские амулеты и индонезийские алтари
щедро рассеяны по всей экспозиции. С ними сопоставлены работы современных
художников, которых на выставке существенно меньше. Хотя шаманизм преобладает,
выставка интересна чередой несоответствий, которые словно ставят точку в спорах
о возможности сопоставления племенного искусства и современных художественных
практик. Объекты религиозных культов, привезенные из Африки, Азии и Океании,
предстают на выставке самодостаточными и говорят лишь сами за себя. Они не
призваны походить на работы художников – картины Пикассо и Жан-Мишеля Баскиа,
перформансы Бойса, инсталляции Аннет Мессаже, Татьяны Труве и Fluxus, – а
оттеняют непреодолимые различия, доказывая бессмысленность прямолинейных
сравнений и попыток формальной имитации предметов.
Попытками
порассуждать о преодолении хаоса при помощи ритуалов и магического мышления
кураторы лишь доказали, что человеку свойственны логика и рациональность.
Обращение к архаическим практикам в этом контексте кажется не иррациональной
романтикой, а вынужденным способом справляться с агрессивной реальностью,
например, в ситуации краха существовавшей до этого более «высокой» современной
культуры. Примером тому – фотографии уроженки Габона Мириам Михиндоу, снимавшей
жителей Гаити, которые пережили сильнейшее землетрясение и вернулись в
результате к своим прежним верованиям, казалось бы, навсегда стертым
современной цивилизацией. Следующая за ними витрина Томаса Хиршхорна,
начиненная репродукциями картин с изображением насилия (преимущественно Гойи) и
соответствующими подписями, напоминает об «ужасах войны» и подчеркивает
необходимость культурных иерархий. Даже главный шаман от современного искусства
Йозеф Бойс, представленный на выставке знаменитым перформансом «Как объяснить
картины мертвому зайцу» (1965), предстает не мистиком, а этаким ученым,
создателем собственного языка с продуманной грамматикой и лексиконом. Знаки
этого языка происходят не из глубин мирового хаоса, а из вымышленной и эстетизированной
биографии самого художника.
Работы
других авторов на выставке отсылают уже не столько к борьбе с хаосом, сколько к
рефлексии относительно границ искусства, уже почти не предполагая смысловой
связи с первобытными художествами, хотя и напоминая их внешне. В фильме
«Живописец» (1995) американец Пол Маккарти в костюме то ли гремлина, то ли
клоуна заклинает холст и краски перед тем, как нанести экспрессивный мазок, –
запоздалая пародия на давно набивший оскомину модернистский жест. Безбашенная
Трейси Роуз совершает на экране абсурдные действия, показанные в ускоренной
перемотке и сопротивляющиеся любой поспешной зрительской интерпретации. В этот
зал попала и документация «собачего» перформанса Олега Кулика, выставленная в
контексте карнавальной культуры: народных костюмов из Швейцарии и Болгарии.
Что
касается шаманизма в современном мире, то проект на эту тему представлен в
самом начале экспозиции. Специально для выставки современный шаман из Того
построил алтарь вуду, состоящий из пустых бутылок из-под джина, ржавого железа
и черепов животных, залитых полиуретановой смолой. Эта вещь напоминает о
неоднозначном положении архаических культов сегодня: они вынуждены бороться за
то, чтобы вписаться в современный контекст, и стремятся заинтересовать зрителей,
но одновременно отпугивают их, не готовых по-настощему погрузиться в загадочную
религию.
Валерий Леденёв
Материал был опубликован в журнале
«Артхроника» №2 / 2013
Комментариев нет:
Отправить комментарий